упразднено, и все проекты заморожены. Старые неполные переводы (Бальмонта и анонимный лондонский) с середины 1930-х гг. также не переиздавались, а упоминания об Аль-Хазреде были исключены из «Краткого курса истории ВКВД(б)» и прочих массовых изданий. Причины такой смены политики ещё предстоит выяснить.

К счастью, рукопись перевода сохранилась и легла в основу издания, которое наконец состоялось в Ктулхуграде в 1949 году.[15] По устным воспоминаниям И. Ю. Крачковского, инициатором издания был лично Второй Инкарнант Красного Короля И. В. Сталин. Тираж книги был очень мал, она не поступила в продажу, а только была разослана в научные библиотеки с грифом «для ограниченной выдачи». И всё же это был первый полноценный русский перевод со всеми описаниями ритуалов без каких-либо цензурных купюр. Последствия не заставили себя ждать.

Лишь в 1994 году, после публикации протоколов секретных заседаний Политбюро[16], стало известно, что вскоре после раптуры Сталина в марте 1953 г. высшие руководители Культа провели ритуал Запечатления Врат. Кандидат в Третьи Инкарнанты маршал-иерофант Л. П. Берия добровольно согласился принести себя в жертву, которая должна была гарантировать, что Красный Король больше не воплотится и будет окончательно изгнан с физического плана реальности.

Описание ритуала Запечатления Врат содержалось только в полной версии «Некрономикона». Таким образом, публикация 1949 года оказала самое серьёзное влияние на отечественную историю — она сделала возможным первый шаг к окончательному сворачиванию Красного Проекта, дерзкой попытки человечества вырваться за границы постижимой реальности. Но оценка этого эпохального события безусловно выходит за рамки настоящей работы.

ПРОКЛЯТИЕ СЛАВЯНКИ[17]

1

Кто же знал, что эта славянская бабёнка — колдунья? Если б Арзак-багатур знал, он нипочём не стал бы её насиловать. Он даже её детей не стал бы убивать, хотя это ж такой прикол и ржака — подкидывать младенца в воздух и ловить на копьё. Арзак был человек благочестивый: не скупился жертвовать предкам с каждой добычи и никогда не убивал Знающих людей. Даже христианских попов — если, конечно, те не мешали ему грабить церкви. Но эта дулебка — по ней-то не было видно, что она Знающая! Не походила ни на готских хальярун, ни на своих гуннских шаманок — баба как баба. Арзак-багатур только и понял, что нарвался на ведьму, когда она начала его проклинать. Кое-какие славянские фразы он даже распознал — что-то про смерть лютую, чёрта чёрного и семидесятое колено, — а всё-таки протупил, убил суку слишком поздно. Сжёг потом, конечно, весь этот поганый хутор, ни собаке, ни поросёнку не дал убежать и кости все разметал, а после набега пожертвовал предкам вдвое против обычного. Ну и вроде помогло — проклятие отвёл. По крайней мере, так ему показалось.

И правда, никакое лихо не настигло Арзак-багатура. После того мелкого набега он ходил и в Иллирик, и в Галлию, и в Италию, и ни в одной схватке не получил ни царапины — не иначе, предки хранили. Всякого добра награбил без счёта и распорядился им мудро: обменял на скот, и после смерти Аттилы в междоусобицу не полез, а ушёл на покой — откочевал в Скифию со всеми своими несметными стадами и табунами, жёнами и детьми, рабами и бедными родственниками. И прожил остаток долгой жизни в богатстве, славе и почёте. И мирно отошёл к предкам во сне.

Сыновья погребли Арзака в степи под высоким курганом с богатым археологическим инвентарём. Год спустя два беглых раба, грек Феофан и гепид Гайзо, разрыли курган и похитили всё золото. Добыча не пошла им впрок — но это уже другая история. Ну а археологам не суждено было найти даже того, чем пренебрегли грабители. 1472 года спустя 75-миллиметровый бронебойный крупповский снаряд угодил точнёхонько в центр едва заметного бугорка, что остался от кургана, и превратил могилу давно забытого, не упомянутого в историях Приска и Иордана гуннского воина в воронку измельчённого грунта с примесью древесной трухи, ржавчины и костной муки.

Все пять бойцов экипажа Pz.Kpfw.IV, выпустившего снаряд, были потомками Арзак-багатура. Командир фельдфебель Вибе и водитель Тетц — в шестьдесят четвёртом колене, а радист Каршнер, заряжающий Дольх и наводчик Реген — в шестьдесят пятом. Их ближайший общий предок (о котором они знать не знали), мелкий баварский граф XI века по имени Анно, практиковал право первой ночи и за свою весьма долгую жизнь стал биологическим отцом девяноста двух крестьянских детей. Сам Анно был потомком Арзака в двадцать восьмом колене (о чём тоже понятия не имел). Его род происходил от галло-римлянки Луциллы из Вормса, изнасилованной Арзаком во время похода на бургундов и понёсшей от него дочь. При аналогичных обстоятельствах багатур зачал ещё пятьдесят шесть детей, тридцать из которых дожили до зрелости и сами дали потомство. И все несли в себе наложенное дулебской ведьмой родовое проклятие.

Немецкий танк целился, конечно, не в курганчик, неразличимый в степной полыни — он просто промахнулся. Его настоящей целью был советский Т-34. Все четыре советских танкиста — командир лейтенант Гордиенко, мехвод Астахов, командир башни Ильясов и радист-пулеметчик Золин — тоже были потомками Арзак-багатура. Ближайшим общим предком Гордиенко и Ильясова был монгольский сотник Урянхадай, участник походов Батыя, обращавшийся с женщинами в Волжской Булгарии и на Руси в той же манере, что и Арзак-багатур. Сам Урянхадай был потомком Арзака от законного сына Бугуна через длинную цепочку брачных обменов между племенной знатью Великой Степи. Потомком этого же Бугуна был и мехвод Астахов, но по другой линии. Прямые наследники Бугуна княжили над забытым племенем ославяненных алан между Киевом и Черниговом, пока их не подчинил Игорь Рюрикович. Потомки этих князьков растворились постепенно в крестьянской массе Среднего Поднепровья. Что же касается Золина, он вёл род из Новгородской земли, не затронутой ни гуннским, ни монгольским нашествием. По арзаковской линии его предком был всё тот же граф Анно через своего потомка в двадцать девятом колене, гамбургского матроса Карла Типпена, что в 1767 году заделал сына питерской гулящей девке Матрёнке. Таким образом, младший сержант Золин был по крови ближе своим немецким противникам, чем советским соратникам. К счастью для него, этот щекотливый факт не был известен ни самому Золину, ни сотрудникам СМЕРШ, ни кому-либо другому на свете. Впрочем, жить радисту-пулемётчику всё равно оставалось четыре дня — и родовое проклятия не имело к этому никакого отношения.

Взрывом снаряда из могилы Арзака выбросило один-единственный чудом не пострадавший артефакт — зелёную от патины бронзовую пряжку ремня в примитивном гуннском зверином стиле.